Почему немцы победили французов

Поражение Франции в 1940 году стало шоком для его современников. Такого развития событий не ожидали ни  французы, ни их союзники англичане, ни сами немцы. Неожиданным оно стало и для нас. Когда мы подписывали пакт Мотлова-Риббентропа, мы надеялись, что после того, как Гитлер разделается с Польшей, он надолго увязнет во Франции. «Поди ж ты знай, что Франция в две недели развалится», – говорил потом престарелый Молотов.

Задним числом военные историки разных стран придумали кучу причин поражения недавней страны-победительницы первой мировой. Однако все эти причины не могут зачеркнуть того военно-технического превосходства, которым обладала над немцами англо-франко-бельгийская коалиция. Имея такое превосходство, союзники вполне могли если не разгромить немцев, то по крайней мере перевести войну из молниеносной в затяжную. План же немцев, разработанный Эрихом фон Манштейном, немецким генералитетом оценивался  как авантюристический, и к его успешному выполнению могла привести лишь случайность.

10 мая 1940 года началась активная фаза войны  Германии против Англии и Франции. В то время, пока французы и англичане в соответствии с разработанным перед войной планом Диль, вводили свои войска в Бельгию, немецкие части группы армий А прорвались в центре фронта через территорию Люксембурга. Утром 13 мая, преодолев за два дня 110-километровую полосу Арденн, немцы подошли к реке Маас в районе Седана, а в полдень того же дня начали ее форсирование и атаку противоположного берега. К вечеру переправа была налажена, и 7-я танковая дивизия Эрвина Роммеля, будущего героя поражения под Эль-Аламейном, начала переправляться через Маас. На этом участке фронта оборонялись лишь две армии – самые слабовооруженные из всех французских армий: 9-я под командованием генерала Корапа и 2-я под командованием генерала Хюнтцигера. Это был тот самый Шарль Хюнтцигер, который полтора месяца спустя от имени французского командования подписывал Компьенское перемирие 1940 года – акт о капитуляции Франции.
Затем немецкие войска группы А, в составе которых были 6-я и 12-я армии в первом эшелоне и 4-я во втором, форсировали Маас между Седаном и Намюром. Отразив запоздалый и маломощный контрудар 9-й армии, немцы, почти не встречая сопротивления, двинулись к морю. В составе наступающих войск имелось две танковых группы – Гота и Клейста. Группа Клейста, наступавшая в первом эшелоне, состояла из 41-го, 19-го, и 14-го танковых корпусов, которыми командовали соответственно Рейнхардт, Гудериан и Виттерсгейм.
16 мая на Кэ д'Орсэ, в здании французского МИДа уже жгли документы, а премьер-министр Поль Рейно приказал правительству эвакуироваться в Тур. Французы не знали, что немцы идут к Ла-Маншу и думали, что танки Роммеля и Гудериана идут на Париж.

Спокоен был лишь один главнокомандующий союзными войсками во Франции генерал армии Морис Гюстав Гамелен, поскольку именно такое развитие событий и соответствовало его плану. Дело в том, что в феврале 40-го случился так называемый Мехеленский инцидент: связной самолет немцев, летевший в штаб Федора фон Бока, командовавшего немецкой группой армий В, по ошибке приземлился в Бельгии у города Мехелен. Самолет этот вез не что иное, как оперативные планы предстоящей Французской кампании. В этих планах главная роль отводилась удару через Бельгию.
Ознакомившись с захваченными документами,  Гамелен пришел к выводу, что, либо самолет был послан противником нарочно, либо, узнав о пропаже самолета, немцы пересмотрят свои планы.
Единственным местом, где немцы могли нанести удар, была территория Люксембурга. В других местах прорыв был, по мнению французов, невозможен, поскольку все 351 километр франко-германской границы прикрывала Линия Мажино, а в Бельгии тоже имелась сеть мощных фортов и укрепрайонов.

Но вместо того, чтобы укрепить франко-люксембургскую границу, Гамелен решил нарочно оставить на ней лишь 2-ю и 9-ю армии – самые слабые армии всех французских вооруженных сил. Таким образом, Гамелен хотел заманить противника в ловушку. По его мысли, едва немцы введут в прорыв свои подвижные соединения, мышеловка должна была захлопнуться к них за спиной мощным контрударом англо-французских войск из Бельгии.
План этот был настолько секретным, что знали о нем лишь два человека: сам Гамелен и командующий 1-ой группой армий генерал Гастон Бийот.
К 12 мая французскому командованию стало ясно, что именно на участке фронта между Седаном и Намюром противник сосредотачивает наиболее крупные силы. Вечером 12 числа командующий Северо-Восточным фронтом генерал Жозеф Жорж просил Гамелен а разрешить усилить этот участок фронта, но Гамелен ответил отказом (Gamelin M. Servir, t. I. Paris, 1946, p. 336). Наоборот, он приказал Хюнтцигеру вывести две дивизии левого фланга 2-ой армии из-под удара, в результате чего между ней и правым флангом армии Корапа образовался разрыв шириной 28 км. Корап, правда, таких приказов не получал, так как его уже собирались заменить генералом Анри Оноре Жиро.

Однако Жиро, командовавший до этого 7-й армией, которая по плану Диль должна была воевать в Голландии, вступил в командование армией слишком поздно, когда ее солдаты, смешавшись с толпами беженцев, беспорядочно отступали. В этих условиях и сам Жиро вскоре попал в немецкий плен. Немцы содержали его в дрезденском замке Кёнигштайн, откуда Жиро сбежал в апреле 1942. После высадки союзников в Северной Африке в ноябре 1942 американцы ввели Жиро в состав руководства Сражающейся Франции. На короткое время Жиро станет официальным главой всех свободных французов, но вскоре де Голль оттеснит его на второй план и восстановит свои позиции.
Гамелен был спокоен. Он выжидал, когда, наконец, немецкие танковые корпуса подальше оторвутся от пехотных частей, чтобы нанести по ним намеченный контрудар. По его расчетам этот контрудар следовало бы наносить в районе Арраса 20 мая.
Но не был спокоен премьер-министр Поль Рейно. 19 мая, за день до намеченного контрудара, премьер отправил главнокомандующего в отставку. На его место был назначен вызванный из Бейрута 73-летний герой прошедшей войны генерал Максим Вейган.

Далее судьба Гамелен а складывалась далеко не самым лучшим образом. В день своего 68-летия 20 сентября 1940 года генерал был арестован правительством Петена и на Риомском процессе был осужден как главный виновник втягивания Франции в войну против Германии. После полной оккупации Франции немцы вывезли Гамелена в концлагерь на территории Германии, где он просидел до конца войны. Но, едва получив свободу, генерал снова попал за решетку и опять в родной Франции. На этот раз его объявили главным виновником поражения Франции в июне 1940. Лишь личное вмешательство де Голля, руководившего тогда 4-й республикой, привело к тому, что Гамелен был оправдан.
Гамелен оставил Вейгану записку, названную им Личная и секретная инструкция №12, в которой излагал суть своего плана. Текст этой инструкции Гамелен приводит на 3-4 страницах книги своих воспоминаний, названной им Servir, что означает Служить. Первый том этой книги, озаглавленный Le Prologue du Drame, увидел свет в Париже в 1947 году, но на русский язык до настоящего времени книга не переводилась.
Однако, получив записку, Вейган решил лично ознакомиться с обстановкой на фронте и вылетел в штаб Бийота, находившийся тогда в бельгийском городе Ипр. Проведя 21 мая совещание с Бийотом, встретившись с бельгийским королем Леопольдом III, и, так и не дождавшись прибытия командующего британскими экспедиционными силами генерала Джона Горта, Веган вернулся в Париж, а Бийот несколько часов спустя погиб в автокатастрофе - на его Ситроен Траксьон Авант налетел английский грузовик Бедфорд, водитель которого забыл, что он не в Англии и ехал как у себя дома по левой строне дороги. Пока назначенный на его место генерал Бланшар, командовавший до этого 1-ой армией, вникал в суть идеи, было уже 22 мая. Обстановка успела измениться – основные немецкие силы нагнали застрявшие под Амьеном немецкие танковые соединения.

Застряли они там из-за того, что им во фланг ударила 4-я танковая дивизия полковника Шарля де Голля. Не генерала, как большинство ошибочно полагает, а полковника. Звание бригадного генерала он присвоил себе уже находясь в Лондоне, чтобы прибавить себе больший вес, как в глазах Черчилля, так и в глазах французов, перед которыми он выступил по радио из Англии 18 июня. Однако две звездочки на круглой французской фуражке не произвели на французов благоприятного впечатления. Де Голля во Франции считали предателем, так как он 17 июня самовольно вылетел в Лондон. Поэтому большинство французов остались верны законному правителю Франции 83-летнему маршалу Петену. Лишь 7 тысяч французских солдат, эвакуированных англичанами из Северной Норвегии, да оказавшиеся в плену у англичан бывшие военные моряки с кораблей, захваченных во время операции Катапульта, влились от безысходности жизни на чужбине в отряды Свободной Франции.
11 же мая 1940 года де Голль, командовавший до этого 507-м танковым полком в городе Мец, а с начала войны ставший командующим танковыми войсками 5-й армии, принял командование 4-й танковой дивизией, имевшей в своем составе 230 танков. Из них 135 – S35, 35 – D2, 45 – Renault R35 и 50 – В1bis. Кроме того, в дивизии имелось 48 бронемашин Panhard-178, которые вполне могли бороться с немецкими танками. 16 мая де Голль двинул свою дивизию в бой. Опрокидывая немцев, она продвинулась на 20 км и вышла во фланг танковой группы Гудериана.

«Я пережил несколько часов неуверенности», – писал впоследствии Гейнц Гудериан. А вот что написал по этому поводу в своей Истории второй мировой войны генерал Типпельскирх: «Активные действия войск де Голля в районе Лаона представляли собой единственную попытку выступить с юга навстречу прорвавшимся немецким войскам».

В тех боях проявил себя и сын генерала Бийота. Капитан Пьер Бийот на своём танке В1bis, носившем на броне собственное имя Eure, Бийот первым ворвался в деревню Стони, охраняемую танкистами немецкого 8-го танкового полка из состава 10-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Фердинанда Шааля. Вместе со своим экипажем Бийот-младший уничтожил два Pz. Kpfw IV и целых 11 Pz. Kpfw III, а также два противотанковых орудия. На броне его танка после боя насчитали следы 140 попаданий немецких снарядов. Впоследствии Бийот попадёт в плен, но будет отпущен немцами в 1941 году, чтобы отправиться на войну в Сирии. Но капитан присоединился к деголлевцам и стал их представителем в Москве, а с мая 1942 стал у де Голля начальником штаба. С 23 февраля 1955 года по 1 февраля 1956 года Пьер Бийот занимал пост министра обороны Франции.
Броня французских танков оказалась немецким танкистам не по зубам. Немцам пришлось остановиться и ждать, пока танки де Голля будут уничтожены авиацией. В результате бомбежек дивизия понесла большие потери. Из 230 танков в строю осталось лишь 34 боеспособных машины.
 

Танк В1bis Eure Пьера Бийота

Французские танки были лучше немецких. Их 47-миллиметровая пушка пробивала с расстояния 500 метров 51 миллиметр брони, в то время, как 37-миллиметровая немецкая пушка, стоявшая на танке Pz. Kpfw III, пробивала на этом расстоянии лишь броню толщиной 26 миллиметров. Короткоствольная же 75-миллиметровая, установленная на Pz. Kpfw IV, которых к 10 мая у немцев было всего 278 штук (в боях потеряно 98), могла пробить 39 миллиметров брони. Что уж говорить о Pz. Kpfw I, вооруженном двумя 7,92-мм пулеметами и Pz. Kpfw II, на которых стояли 20-миллиметровые Эрликоны? А таких танков в немецкой армии было тогда большинство – 1908 штук.
В то же время броня у французских танков была толще, чем у немецких. Если Pz. Kpfw IV серии Е имел броню толщиной в 30 мм, то S35 имел 36-миллиметровый лоб и 58-миллиметровую башню. Танк же В1 был вообще обшит 60-миллиметровой броней по всему периметру. Кроме того, танков у французов количественно было больше – 2789 танков, не считая 310 английских, против 2574 немецких машин. Более того, в число этих немецких танков входят и танки Pz. Kpfw I и Pz. Kpfw II. Первых было 945 (потеряно 182), Танков же Pz. Kpfw II насчитывалось 963 штуки (потеряно 240). С танками Pz. Kpfw I и Pz. Kpfw II могли бороться и бронеавтомобили Панар, вооруженные двумя 25-миллиметровыми пушками Гочкис и имеющие бронирование, сопоставимое с Pz. Kpfw I и Pz. Kpfw II. И первые же дни боевых действий показали, что французские танкисты могут сражаться лучше немецких. Так, 13 мая наступавший в Бельгии в первом эшелоне 6-й немецкой армии 16-й танковый корпус генерала Эриха Гёпнера столкнулся с французским корпусом генерала Рене Приу.

Бронеавтомобиль Панар
Корпус, которым командовал генерал Приу, назывался 1-м кавалерийским. Однако кавалерийским он назывался лишь по старой памяти, так как последняя лошадь, служившая в этом корпусе, была отправлена в отставку за шесть лет до начала войны. Основу вооружения корпуса составляли бронеавтомобили Панар, а также танки S35, по французской классификации называемые кавалерийскими. Корпус вводился в действие не одновременно, и главный удар 16-го немецкого корпуса приняла на себя 3-я легкая механизированная дивизия. Несмотря на это, потери немцев во встречном сражении были в полтора раза больше – немцы потеряли 164 танка, а французы – 105 танков и бронемашин (Shirer W. The Collapse of the Third Republic. New York, 1969, p. 626).
Почему же попытка де Голля была единственной? Почему Франция не собрала в кулак все свои танковые силы и этими силами не нанесла мощный удар по немецким войскам, когда те еще только переправились через Маас?
Да именно потому, что генерал Гамелен приказывал выжидать до того момента, когда подвижные соединения Вермахта поглубже зайдут на французскую территорию и оторвутся от неповоротливых пехотных частей.
И вот с двухдневным опозданием намеченный Гамеленом контрудар начался. Две английские танковые дивизии и одна бронетанковая бригада двинулись в атаку под Аррасом, но были встречены огнем противотанковой артиллерии подошедших к тому времени немецких пехотных частей. Понеся большие потери, англичане откатились на исходные позиции. Эта неудача окончательно убедила англичан в том, что из Франции пора сваливать.
Если бы англичанам противостояли лишь танковые части, то их орудия не справились бы с броней британских танков Матильда и Валентайн. Но немецкая пехота располагала 88-мм зенитными орудиями, и даже 60-80-миллиметровая броня их снаряды не сдерживала.
С опозданием на 12 часов наступление начали и французы, но, понеся большие потери, тоже вынуждены были отойти на рубеж каналов Дуэ, Ла-Бассе, Бетюн. Таким образом, действия дивизии де Голля привели, несмотря на тактический успех, к большому ущербу для всей кампании, так как немцы, будучи вынужденными остановиться, дождались воссоединения с пехотой и артиллерией.

Дальнейшее всем известно: бельгийский король Леопольд III подписал с немцами сепаратный мир, англичане, бросив французов, эвакуировались к себе на острова.

Бельгийский парламентёр обсуждает с генерал-полковником Вальтером фон Рейхенау условия капитуляции.

Дюнкерк перед эвакуацией англичан

Однако этот факт ещё не свидетельствует о поражении – в ходе Великой Отечественной мы терпели и куда большие неудачи. Вспомните хотя бы потерю Киева или Вяземский котёл.  И далеко не факт, что даже имея 71 дивизию против ослабленных в боях 136, французы не могли бы удержать Париж. Их оборона на Сомме была достаточно крепкой. Однако французы допустили одну, но очень серьезную ошибку: они взорвали все шоссейные мосты через Сомму, но не тронули два железнодорожных моста, надеясь использовать их при контрнаступлении, которое они все еще мечтали организовать. Казалось, было мало риска в сохранении этих мостов неповрежденными, так как одноколейный железнодорожный путь проходил вдоль двух узких дамб, которые тянулись на полтора километра через болотистые приречные луга. Тем не менее, Роммель, захватив перед рассветом мосты и закрепившись на противоположном берегу реки, снял рельсы и шпалы и затем под артиллерийским огнем направил свои танки и транспорт вдоль этих "туго натянутых канатов". Произошла всего лишь одна задержка на полчаса, когда один немецкий танк был выведен из строя огнем противника при подходе к одному из мостов.

Мост, по которому Роммель переправил свои танки.

К исходу первых суток Роммель прорвал оборону противника на глубину 13 км, на вторые сутки – на 32 км, на следующие сутки он продвинулся еще на 50 км, двигаясь колонными путями и обходя таким образом обороняемые узлы дорог. Этим глубоким прорывом 10-я французская армия была разрезана пополам. Через расширившуюся брешь устремились другие немецкие дивизии. В ночь на четвертые сутки, 8 июня 1940 года, Роммель достиг Сены южнее Руана, совершив 65-километровый обходный маневр и преодолев дезорганизованную и бессистемную оборону, которая была поспешно создана французами на подступах к Руану и Сене. Переправы были захвачены до того, как французы успели привести свои ряды в порядок и организовать оборону этой широкой водной преграды. 10 июня дивизия Роммеля круто повернула и, совершив 80-километровый бросок и западном направлении, к вечеру того же дня вышла к побережью Бискайского залива.  14 июня немцы взяли оставленный французскими войсками Париж, а 22 июня 1940 года Франция признала своё поражение.

Капитуляция Франции была подписана в том же вагоне, в котором в 1918 году маршалом Фошем было подписано победное перемирие с Германией.

Добавить въ свой Мiръ

Tweet