Этот русский бронеавтомобиль стоит особняком, среди
бронеавтомобилей, использовавшихся в ходе первой мировой
войны. Этим самым особняком его поставил не только
необычный внешний облик – самой интересной особенностью
этих машин стала схема бронирования лобовой части
корпуса. До этого момента, то есть, до момента появления
этого бронеавтомобиля, броневые листы на линкорах,
бронепоездах и колёсных броневиках располагались
исключительно вертикально. Ну, правда, за исключением
крыши, где они, если, конечно, имелись, располагались
строго горизонтально. Бронелисты же, которыми был
блиндирован броневик Мгеброва впервые в мировой практике
были установлены наклонно. И этот наклон существенно
увеличивал пулестойкость бронирования.
Однако начнем по порядку. Сведения о биографии Мгеброва крайне скудны.
Отец его, Авель Иванович, имел чин
генерал-лейтенанта и занимал пост начальника отделения в
управлении Военных сообщений при Военном Министерстве, а
затем – генерала для особых поручений при Главном
Военно-Техническом Управлении (ГВТУ) Российской
Императорской армии. Брат Мгеброва, Александр Авелевич,
родившийся в 1884 году, был в своё время довольно
известным актёром и дожил до 1966 года.
Сам же Владимир Авелевич родился в Москве в 1886 году,
учился сначала в 5-й мужскую гимназию – той, что стояла
на Поварской улице у храма Симеона Столпника, затем
закончил московский кадетский корпус и к началу Первой
мировой войны (июнь 1914 года) проходил службу в Учебной
автомобильной роте, вскоре переформированной в Военную
автошколу.
Когда лейб-гвардии полковник Добржанский начал
формировать первую авто-пулемётную роту, Мгебов подал
рапорт на вступление в её состав, но конкурс на каждое
место в роте был высок, и Мгебров его не прошёл – вместо
этого он был зачислен старшим обер-офицером в 1-ю
запасную автомобильную роту, на базе которой
формировался бронеотряд второй очереди.
Однако время шло, а рота так и оставалась запасной –
броневики в неё никак не поступали. Не поступали они
потому, что Рига, где находился завод, производящий
Русо-Балты, стала прифронтовым городом – производство
пришлось свернуть и начать эвакуацию оборудования в
подмосковные Фили, в которых руководство завода купило у
купца Шелапутина землю под новый завод. Однако завод
предстояло ещё заново построить. Удалось это сделать
лишь к августу 1917 года.
Базовое шасси Рено ЕЕ-22
Погон штабс-капитана автомобильных войск с эмблемой, придуманной Секретовым
Но вот весной 1915 года союзники-французы после
настойчивых просьб подкинули-таки нашему военному
ведомству дюжину бронеавтомобилей Рено ЕЕ-22. Когда их
увидели наши военные, они схватились за головы, а
полковник Пётр Иванович Секретов, принимавший эти
броневики во Франции чуть не загремел под военный суд –
было ясно, что такое дерьмо можно купить на казённые
деньги только за хороший откат или, как тогда говорили,
куртаж: во-первых, автомобиль был бронирован лишь
частично: крыша была открыта, и внутрь корпуса
беспрепятственно попадала шрапнель. А во-вторых, со ста
саженей (См.:
Русские меры ) корпус его пробивался винтовочной
пулей насквозь. В инструкции же к изделию предписывалось
не подъезжать на бронеавтомобиле к позициям неприятеля
ближе чем 300 метров. Даже назывался этот образец не
броневиком, а автопулемётом (Automitrailleuse).
Потом,
правда, выяснилось, что всё остальное, что предлагали Секретову французы, было ещё хуже, и Секретова не только
простили, но и удостоили генеральского чина. Кстати,
именно секретов придумал действующую и поныне эмблему
автомобильных войск.
Тогда-то Мгебров и предложил блиндировать автомобиль
заново. С идеей, конечно, согласились, но тут же
подсчитали, что этот Рено настоящую броню
просто-напросто не потянет. В ответ на это Мгебров
заявил, что сделает броню из тонких листов, но по
пулестойкости она ни в чем не будет уступать более
толстостенной.
В таком виде броневики Рено поступали из Франции.
Добиться этого Мгебров решил весьма оригинальным для тех
времён способом путем наклона броневых листов. С самого
начала Мгебров обратил внимание на то обстоятельство,
что радиатор в автомобилях Рено был расположен за
двигателем. Так французы экономили на приводе
вентилятора – лопатки вентилятора они цепляли к
маховику. Перенос радиатора назад и позволил Мгеброву
расположить 7-миллиметровый лобовой бронелист под
45-градусным углом, придав носовой части броневика
зубилообразную форму. Благодаря такому наклону, путь,
проделываемый пулей в этом бронелисте, увеличивался в √2
раза и был равен не 7 мм, а 9,899 миллиметра. Кром того,
пуля ударяла в бронелист не остриём, а оживальной частью
и чаще всего уходила на рикошет.
Вооружение броневика Мгеброва, состоявшее из двух
7,62-мм пулеметов Максим, располагалось в трёхместной
башне сложной формы, неподвижно закрепленной на круглом
подбашенном листе. Этот лист крепился с помощью стоек к
полу боевого отделения и вращался на четырех чугунных
роликах. Полная масса всей конструкции составила 122
пуда (это около 2 тонн, общая масса машины равнялась 3,4
тонны) и вращать башню вручную почти не представлялось
возможным. Чтобы компенсировать титанические нагрузки
Мгебров разработал уникальный механизм специальной пяты,
выполнявшей роль оси вращения и принимавшей на себя
часть нагрузок. На пяте располагалось зубчатое колесо
большого диаметра по которому обкатывалась шестерня, вал
которой проходил через стойку и заканчивался штурвалом.
К этой же стойке крепилось сиденье командира машины, в
распоряжении которого имелась небольшая командирская
башенка. Сидения стрелков крепились к подвижным стойкам
на полу, а за счет особой конструкции амбразур сектор их
обстрела составлял от 0 до 90°.
Бронеавтомобиль Мгеброва перед отправкой на фронт
Кроме того, большое внимание уделялось наблюдению на
поле боя. В боевой обстановке командир мог вести
круговое наблюдение из командирской башенки,
установленной на крыше основной башни.
Немцы захватывают бронеавтомобиль Мгеброва
Внутренняя связь между командиром и водителем
обеспечивалась за счет переговорной трубы.
Работы по бронированию первого опытного образца Рено
начались в сентябре 1915 года, но автор проекта до этого
момента не дожил – 21 августа 1915 года Владимир Мгебров
присутствовал при фронтовых испытаниях ружейных гранат
его же конструкции. Неожиданная атака неприятеля застала
части русской армии врасплох и вынудила их к
отступлению. Штабс-капитан Мгебров возглавил контратаку,
в ходе которой положение на этом участке фронта было
восстановлено, однако сам он получил тяжёлые ранения.
Скончался в тот же день. Высочайшим приказом от 13
октября 1915 года посмертно награждён орденом Святого
Георгия IV степени.
Бронеавтомобили Мгеброва активно применялись русской
армией в ходе Первой мировой войны, а также обеими
противоборствующими сторонами в Гражданской войне в
России. При этом в бою не был потерян ни один броневик
Мгеброва. Правда, одну из бронемашин захватили немцы
после подписания Брестского мира. Она была направлена на
Западный фронт, а после войны досталась бельгийцам,
прослужила в их армии весь межвоенный период и была
захвачена немцами в 1940 году в ходе операции Блау.
После окончания Гражданской войны десять броневиков
Мгеброва оставались в строю, а последние четыре экземпляра были выведены из
состава бронесил РККА в 1929 году – их разбронировали и,
переделав в грузовики, отправили на стройки первой
пятилетки.
